Вражда и любовь [= Любовь и месть ] - Джоанна Линдсей

Но самой несчастной считала себя Шийна. День свадьбы казался ей днем казни. Ее отдали во власть дикарю Маккинниону, и он волен сделать с ее жизнью все, что пожелает. Что ее ждет, когда его страсть остынет? Тогда он bqonlmhr, что она из клана Фергюсонов, извечных врагов. Вспомнит — и не позволит ей забыть об этом. Ей бы надеть сегодня черное платье вместо того красивого подвенечного, над которым с таким искусством и таким упорством трудилась Лидия. Оно было сшито из светло-зеленого шелка, корсаж отделан по вырезу белым кружевом, широкие рукава оторочены белым мехом. Шийна понимала, что такое особенное платье предназначено для особого случая. Значит, Лидия все знала заранее!

Вид отца, откровенно довольного собой, и брата, который от души веселился, только добавлял Шийне страданий. Неужели они не понимают, что сделали с ней? Почему никого не волнуют ее чувства?

А ее муж? Когда она осмелилась бросить на него взгляд, он вовсе не был похож на новобрачного. Может, уже раскаялся в том, что затеял?

Вот он встал — Шийна при этом даже вздрогнула, — отошел от столов, на которых было расставлено роскошное угощение. Шийна обрадовалась тому, что он удалился, и решила немного поесть. Перед ней была жаренная в масле оленина, куропатки, начиненные клюквой, копченая рыба, пирог с бараниной, тушеная говядина, козлятина, голуби, каплуны — только выбирай. А сладости! Взбитые сливки, имбирные пряники, сладкие кексы с мускатным орехом. От всего этого сразу растолстеешь. Пожалуй, стоило бы превратиться в толстуху — тогда Джейми уж наверняка охладел бы к ней.

Но Джейми, как выяснилось, ушел недалеко, и Шийна не успела наполнить свою тарелку. Он подошел к ее отцу и о чем-то недолго говорил с ним, посмеиваясь. Как это больно, что отец с такой радостью отдал ее в жены главе клана Маккиннионов.

Джейми вернулся. Взял Шийну за руку и заставил встать с места. Она вопросительно взглянула на него, но лицо его ничего не выражало, и он ничего не сказал. Просто потянул за собой. Шийна уперлась.

— Сэр Джейми, скажите мне, куда мы идем? — очень настойчиво проговорила она.

Джейми повернулся к ней лицом и крепче сжал ее руку, сказав при этом:

— Ты уже начинаешь причинять мне хлопоты?

— Если бы вы сообщили мне причину, по которой мы уходим…

— Я не нуждаюсь в причинах, жена. Ведь ты моя жена, не так ли? холодно спросил он. — Ты согласна, Шийна, что теперь ты мне жена? Отвечай.

Шийна отвернулась в сторону под твердым взглядом его карих глаз.

— Согласна, — еле слышно пробормотала она.

— Я тебя не слышал.

— Согласна!

— В таком случае ты должна согласиться и с тем, что мне нет нужды в особых причинах, чтобы заставить тебя следовать за мной, верно? — с нажимом произнес он.

Шийна резко вздернула голову, в темно-синих глазах загорелся гнев.

— Так вот, значит, как? Ты получил то, чего хотел, и больше можешь не считаться с моими чувствами? Впрочем, ты никогда с ними не считался.

Джейми изменился прямо на глазах. Выражение его лица смягчилось. Он даже улыбнулся, пристыженный.

— Прости, Шийна. Я не должен был вести себя так, это недопустимо. Это просто… ох, не обращай внимания. Мы уходим ради тебя. Ты такая невеселая.

— Мне следовало веселиться?

— Послушай, милая, — с укоризной произнес Джейми. — Давай заключим хотя бы недолгое перемирие. Хотя бы ради твоего отца. Ты хотела бы, чтобы он пожалел о том, что отдал мне тебя?

— Ах, если бы он пожалел! — с горечью отозвалась Шийна. — О чем ты только что беседовал с ним?

— Я всего лишь предупредил его, чтобы он не беспокоился о нашем недолгом отсутствии.

— Недолгом? — вырвалось у Шийны.

Они посмотрели друг на друга. Глаза Джейми говорили сами за себя. Со странным, незнакомым чувством Шийна медленно покачала головой, но все же нашла в себе силы ответить, и даже ответить спокойным голосом:

— У нас гости. И я еще не успела поесть, так же как и ты.

Движением руки Джейми призвал ее к молчанию.

— Тебе нечего бояться, и я докажу тебе это. Потом ты вернешься, и тебе станет легко и спокойно, ты хоть улыбнешься разок-другой. Ради святой Марии, Шийна! Ведь это день твоей свадьбы, его стоит запомнить.

— Не похоже, что я смогу его забыть! — огрызнулась она. — А что касается улыбок, то мне не до веселья! Джейми был глубоко задет, но не показал этого.

— Идем, Шийна, — ровным голосом проговорил он.

— Но… но я даже не поздоровалась с твоей сестрой, — возразила Шийна. — Что она подумает, если я уйду, даже не поприветствовав ее?

— Ты встретилась с ней, Шийна. Встретилась и не сказала ей двух слов, хотя она полубольная поднялась с постели, чтобы присутствовать здесь. Думает же она, что я повторяю свою прошлую ошибку, потому что ты вела себя за столом точь-в-точь, как моя первая жена в день нашей свадьбы. Мне это невыносимо.

Шийна удивилась. Значит, воспоминание о первой жене до сих пор причиняет ему боль? Ей это ни разу не приходило в голову. Шийна думала об этом все время, пока они шли через зал, потом по лестнице к двери, возле которой Джейми остановился.

— Наша комната, — негромко произнес он, распахивая дверь и пропуская Шийну.

Она медленно переступила порог. Комната была просторная, с большой двуспальной кроватью, застланной полотняными тонкими простынями; в головах лежали пышно взбитые подушки. Шийна поспешила отвести глаза от кровати. В комнате был еще шкаф для одежды, стол, с которого по полу разлетелись листы бумаги; за столом выстроились в ряд горящие канделябры. У камина стояло удобное кресло. Больше всего привлекал внимание шкафчик с изящными стеклянными безделушками, большими и маленькими: там были птицы, животные, кораблик, колокольчик и много других вещиц. Шийна никогда еще не видела ничего подобного.

— Они принадлежали моей матери, — объяснил Джейми. — Достались ей в наследство от предков-норманнов. Застеснявшись собственного любопытства, Шийна отошла от шкафчика к камину. Повернувшись спиной к Джейми, протянула дрожащие руки к огню.

— Ты не хочешь вина, Шийна?

Она резко выпрямилась и вполоборота глянула на мужа. Он ждал ее ответа. Шийна неуверенно кивнула и стала смотреть, как Джейми наливает в бокал темно-красное вино. Потом он протянул ей тяжелый бокал, и Шийна приняла его обеими ладонями. Приняла и выпила единым духом.

Джейми наблюдал за ней с веселыми искорками в глазах. Может, его позабавила лихость, с какой Шийна опустошила бокал? Вино согрело ее, распространив по всему телу приятную слабость. Шийна сжала в руке бокал, обдумывая, не попросить ли еще. Укрепит ее это или, наоборот, сделает уступчивее?

А Джейми, стоя позади нее, испытывал невероятные муки. Никогда в жизни он не был более неуверен в себе. Уставившись на прямую, напряженную спину Шийны, Джейми ждал. Ошибки быть не должно. Все свершится. Он хотел ее с той самой минуты, как впервые увидел в дымке тумана. И теперь она принадлежит ему.